Может, в иерархии ты и крутой мэн, а по жизни – скверный мужичонка. Это без балды.

– Доход от сдачи посуды присваиваете или в кассу организации?

Глава 25

Если он и растерялся, то только на миг. Снова пригубил коньяк, растянул губы в улыбке.

– Ну что ж… Вы очень наблюдательны.

– А у вас, господин хороший, тоже комплексы… Не знаю, как по Фрейду, а по мне – живодерские. Посмотреть жертве в глаза, прежде чем уничтожить… Наша встреча в скверике могла и не закончиться так гладко…

– Нет. Это тоже профессионализм. Предпочитаю сам видеть объект…

– Не доверяете, выходит, психоаналитикам?..

– Личное впечатление дороже. Человек может обмануть во всем, кроме привычного: жесты, походка, поворот головы… Кстати, на чем я прокололся? Надо мной прекрасные гримеры поработали: парик, усы, цвет глаз, одежда… Под щеками – специальные прокладки, меняющие и овал лица, и дикцию…

– Человек может обмануть во всем, кроме привычного: жесты, походка, поворот головы, – повторяю я за Смирновым, только менторским тоном. Звучит издевательски. Чего и добиваюсь: если ему и не нравится что-то, эмоции муж-чинка контролирует. Или мнит себя аристократом духа, или имеет лишнего туза в рукаве.

А может, и то, и другое.

– А все-таки?

– Руки.

– Руки? По-моему, они были достаточно грязными.

– Не то. Руки пьяницы-попрошайки другие. Аллергенные пятна от употребления дешевых вин и суррогатов, кожа, вены… Порезы от бутылочных пробок…

– М-да… Но согласитесь, было бы чересчур: ради мимолетной встречи пить «Шипр» и закусывать колбасной шкуркой.

– Не в этом дело. Руки скверного мужичка работают по-другому: не так берут бутылку, не так – сигарету…

– А все-таки вы меня на месте не раскололи. Главное – результат.

– Голова была другим занята…

– Нашими заботами…

Так, достаточно. Цену я себе набил, пора и по существу почирикать.

– Хорошо. Убедили. Итак, вы хотите предложить мне сотрудничество… В качестве мормышки? Живца?

– Вы обижены?

– Еще бы. С моими-то комплексами. К тому же любопытно знать, на кого я буду работать.

– Во-первых, это вопрос непрофессионала.

– А я он и есть.

– Во-вторых, я говорил не о работе, а о сотрудничестве. О работе можно поговорить позднее.

– Хорошо. Зачем я вам нужен?

– Когда-то вам были переданы сведения, в которых мы очень заинтересованы.

– Чего-чего, а информации у меня – полная бестолковка. Помню, что коня Александра Македонского звали Буцефал, а лидера американской компартии – Гэс Холл. Что именно вас интересует?

– Три года назад вы встретились с девушкой. Ее имя – Лена.

– Красивое имя. А главное, редкое. Немудрено и запомнить. Если я начну вспоминать всех Лен, встреченных мною, на это уйдет остаток жизни.

– Прекратите паясничать. Вполне возможно, этой жизни вам осталось не так много.

– На все – воля Божья.

– В данном случае – моя. Эту девушку вы не забыли, а я вам напомню: вы провели с ней три дня в особнячке на Территории. Вас запомнили.

– Это не значит, что запомнил я. Персона-то вам досталась легкомысленная, или аналитики не доложили? С чего вы решили, что именно та встреча возымела для меня какое-то значение?..

– А это даже не важно, что решил я. Важно, что вспомните вы. Или – мы потеряем к вашей персоне, как вы выразились, всякий интерес. Для вас это – конец.

Крышка.

– Положим, я ее помню. Что именно вас интересует?

Цвет глаз? Цвет волос? Цвет трусов?

– Мы предполагаем, что девушка передала вам информацию. Очень важную информацию.

– Пусть мне и каюк, но могу поклясться: никакой информации Лека мне не передавала. На чем вам присягнуть – Библия, Коран, Талмуд? Могу на Уголовном кодексе и на собрании сочинений вождя. Того, что вам ближе.

– До нашего разговора я тоже в этом сомневался. Но сейчас – уверен: информация у вас. Я допускаю, что девушка сделала это в такой форме, что вы не поняли, что вам передано. И тем не менее часть ее вы уже вспомнили, осознанно или нет.

– Извините, вопрос не праздный, может, это поможет мне вспомнить…

– Да?

– Не понимаю… Если она и сделала это, то зачем?

Ведь я для нее был человек достаточно случайный…

– Возможно, девушка решила, что вам можно доверять. Что вы надежны. Что вы для нее – не случайны и сможете помочь в трудной ситуации… Кстати, она и не ошиблась: интуитивно пришла к тому же, чему и наши аналитики после кропотливого изучения вашей личности.

– Но все это имеет смысл только в том случае, если бы я знал, о чем речь.

– Ничего, вы догадливы. У вас развитая интуиция. Возможно, девушка рассчитывала позднее связаться с вами, сказать ключевое слово или дать дополнительную информацию, и вы бы все поняли. И начали действовать.

– Может, теперь подскажете?

– Подскажу. Но запомните одно: никакой обратной или запасной дороги у вас нет. Или вы скажете нам все, что помните, или умрете.

– Все мы смертны. Но один нюанс: где гарантии, что после того, как я изложу вам интимные подробности наших встреч и вы удовлетворитесь, – я хмыкнул, – вы не шлепнете меня за ненадобностью?

– В этом не будет необходимости. Посмотрите вот это!.. – Он бросает мне на колени конверт. Раскрываю.

Фотографии. Я с амбалом на пляже. В состоянии, так сказать, ссоры. Крупно: голова амбала, пробитая пулей. Я вылезаю через балкон на Конева. Стою с оружием в комнате. И – фотографии трупов, крупно. И, наконец, одни трупы: особнячок.

Прямо не фотоколлеция, а мясокомбинат какой-то.

– Ну что? Пожимаю плечами.

– У вас свои вкусы, у меня свои. Я предпочел бы «Плейбой».

– Нам нет необходимости убивать вас. Гораздо выгоднее держать вас на крючке.

– Сорваться могу…

– Вряд ли. Лески у нас прочные, ловцы опытные. Наливаю хрустальный стакан коньяку. Выпиваю залпом. Следом – еще один.

Мужчина смотрит на меня, чуть склонив голову. С презрением. По его версии – я сломался и вот-вот решусь. На откровенность. А потом – он прикажет меня пришить. С чувством хорошо выполненной работы. И глубокого удовлетворения.

– Прекратите наливаться… Лучше вспоминайте. Вслух.

– Ребята. – Голос у меня чуть хриплый, язык ворочается медленнее – то, что нужно. – Если я такой важный, что ж вы меня в такую бодягу подставили… Ведь живой остался, ей-богу, чудом… – Похоже, мне даже удалось хлюпнуть носом и влажно заблестеть глазами от жалости к себе…

– Вышла недоработка. Мы передали ваши данные в центр, они что-то не очень оперативно сработали… Мы получили ответ, когда вас уже ввели в здешнюю операцию. Накладки случаются везде.

– Ну да, и на солнце пятна…

Наливаю еще стакан. Из другой бутылки.

– Прекратите!

– Я чуточку… Половиночку…

Итак, дружок, ты должен поверить, что сломал меня. Должен. Я чувствую, как лицо покраснело от спиртного, кровь пульсирует в висках… Нужен еще один ход.

Верный. Беспроигрышный. Что для него?

Поднимаю голову. Тяжело.

– Сколько вы мне заплатите? Если я вспомню?

– Вы блефуете, Дрон. Вы ведь достаточно равнодушны к деньгам.

– К деньгам – да. Но не к тому, что на них можно купить.

Мужчина задумался.

– Сколько вы хотите?

– Сто тысяч. Долларов.

– Это большая сумма.

– Для меня – да. Для вас – нет.

– Вы получите эти деньги.

– Когда? Как?

– Вспоминайте информацию. – Я жду. Смотрю на него просительно:

– Я чуть-чуть. – Для убедительности показываю пальцами:

– Сто граммчиков…

Лицо у мужчины как каменное. Интересно, он именно так представляет себе лик презрения? Наверное, я хорошо вписываюсь сейчас в его жизненную установку: я – тля, он – повелитель. Или – вершитель.

Доливаю спиртное до полного стакана. Жадно пью. В два глотка. Опускаю голову.

Итак, какой основной грех людской? Гордыня. Отец всех остальных и всяческих: зависти, алчности, властолюбия. Человек считает, что Господь ему недодал… Значит, нужно взять самому. Силой. У других. Гордыня…